ЛевШевченко Больше честных сцен: разбираем 3 и 4 серии "Чернобыля" от HBO
Редакция Flashforward Magazine делает обзор 3 и 4 серии сериала "Чернобыль" — и если третья немного сбавила темп методичного выбивания воздуха у зрителя, то четвертая продолжила это дело с удвоенным темпом. Что можно сказать точно — перед нами однозначный фаворит на звание лучшего сериала 2019 года, и пока сложно представить, какая из премьер этого года могла бы составить достойную конкуренцию.
Наши обзоры серий "Чернобыля":
Серия 1
Серия 2
Дело вовсе не в новых рекордах рейтинга на IMDB, это всего лишь ничего не говорящие цифры, которые годятся большим СМИ для раздувания трафика на новостях. Важно понять другое — чем же сериал так сильно поразил зрителей по всему миру, что они увидели в истории аварии на ЧАЭС эталонный триллер, в котором самым страшным являются детали и бытовые элементы. Нагнетание, а не спецэффекты, которые сковывают зрителя по рукам и ногам. В этом материале мы постарались разобрать, как же сериалу это удается — особенно когда финал уже на пороге.
Похороны пожарных
“Чернобыль" близится к концу, меняется и ход повествования. Третья и четвертая серии по восприятию отличаются от двух первых. Подход к истории здесь тот же — это важные моменты истории катастрофы, поданные в хронологическом порядке, но упор здесь идет уже на личные истории, а не на технологическую сторону аварии на ЧАЭС.
Конец третьей серии и начало четвертой радуют своей честностью и пугают ее же степенью натурализма. В духе сериала, цепляюще и мрачно показаны сцены захоронения фонящих пожарных на Митинском кладбище Москвы и заселения Людмилы Игнатенко в пустую квартиру в районе новостроек в Киеве. Здесь снялась Троещина, на которую действительно переселяли жителей 30-километровой зоны. Правда, показаны не те микрорайоны, куда в самом деле селили чернобыльцев, а одни из самых новых, в районе улиц Радунской и Милославской.
Давящие серые стены многоэтажек отлично справляются с ролью и показывают эстетику СССР. Для европейцев и американцев — идеально, а отечественный глаз цепляется за пластиковые окна, остекленные балконы и утепления. Простим это съемочной команде, не ехать же в Пхеньян, в самом деле.
Ульяна Хомюк: выдуманный персонаж правдивее реальности
В третьей серии HBO показывает историю гибели пожарного Игнатенко от лучевой болезни в московской больнице. Многое в этой серии, как и в четвертой, базируется на книге беларусской писательницы Светланы Алексиевич “Чернобыльская молитва”. Людмила добирается до Москвы, где ее муж с сослуживцами на глазах превращается в труп. Параллельно с ней расследование аварии ведет Ульяна Хомюк, единственный персонаж сериала, не взятый из реальной истории, но явно списанный с Алексиевич.
Создатели сериала продолжают акцентировать внимание на безалаберности советской машины и ее безразличии к людям, сдабривая историю гипертрофированным "совком". Но, как мы помним, основная аудитория “Чернобыля” — это западные зрители, и им не до достоверности того или иного поступка советских номенклатурщиков.
На дворе Перестройка, 1986 год, а не 1952-й. Но Ульяну Хомюк КГБшники арестовывают прямо в больнице на глазах у медперсонала за то, что она проводит собственное расследование. Помещают ее, конечно, в застенки КГБ, откуда одним махом ученую освобождают по велению шишки из госбезопасности, которого попросил об этом Валерий Легасов. Ну такое.
Правда в том, что Уляна Хомюк прекрасно вписалась в сериал “Чернобыль” — не благодаря квотам, а потому что ее герой объединяет интеллект Легасова и непосредственность Щербины в плане продавливания нужных инициатив. Она не пасует ни перед разлагающимися работниками ЧАЭС (а от их вида становится жутко) в надежде получить ответы на вопросы, ни перед необходимостью сказать что нужно членам Партии в высоких кабинетах.
Шахтеры, которые смогли
Не менее сильной выглядит история с “чернобыльскими шахтерами” — те самые горняки, которые в рекордные сроки проложили 136-метровый туннель и создали “бетонную подушку” с жидким азотом. Решение это, как вы помните, должно было предотвратить попадание радиации в грунтовые воды, Припять, а из них — в Днепр и всю Украину.
Шахтеров и их лидера можно было сделать безымянными статистами, которые выполняют свою работу, а историю дальше концентрировать на главных действующих лицах. Но тогда это был бы не Chernobyl HBO. Крейг Мейзин поставил за цель акценты на страхе за человеческие судьбы всех калибров не только затем, чтобы зрители в нее поверили. Возможно, он понимал: сериал увидят ликвидаторы аварии на ЧАЭС, а потому нужно находить баланс между художественной зрелищностью и документалистикой.
"Лишние" люди
“Чернобыль” рассказывает о судьбах десятков тысяч переселенцев, которых эвакуировали из Зоны Отчуждения — и, возможно, расскажет еще. Но вряд ли им удастся сделать это так емко, как это вышло в первой сцене четвертой серии. Пронзительный монолог старушки вызвал ненужное и где-то даже неблагодарное бурление в интернете. И здесь работает упомянутый нами страх: сериал впервые называет Голодомор преступлением перед многомиллионной аудиторией, но это событие только для украинцев. Все тот же страх у зрителя по всему миру возникает от пустующих домов и одинокого выстрела в голову корове и от изможденного лица женщины, которая так и осталась на месте. Хотелось бы думать, что эта женщина — целиком художественный вымысел . Но не верится.
Кладбище домашних животных
Другая сильная история — отстрел домашних животных военными, который проводили осенью 86-го года. Судя по комментариям в фейсбуке, много у кого не получилось досмотреть серию именно из-за нее.
Многие зрители не смогли досмотреть серию не потому что убивали животных — этого в кадре не было показано. Людей пугали опустевшие дома, брошенные машины и по-человечески добрые глаза дворовых собак, которые ожидают от тройки солдат чего-то вкусного и ласки, а не пули.
Дождитесь финала
Несмотря на всю полярность отзывов, именно из-за этого, из-за душераздирающей реалистичности, не перекрытой лишними надуманными историями, стоит смотреть сериал “Чернобыль”. И все равно, что там показали новую Троещину, а киевская библиотека Вернадского играет МГУ.
“Чернобыль” уже сейчас выдается артефактом невероятной изобразительной силы с темпом повествования, напоминающим ту самую радиацию: его не видишь, он не мешает истории. Но эффект и последствия чувствуются огромны и остаются с нами надолго.
