Артур Сумароков Нация Вудстока: рецензия на фильм «Суд над чикагской семеркой» Аарона Соркина
Великий и могучий Аарон Соркин снова снял политическое кино «Суд над чикагской семеркой». Редакция Flashforward Magazine не могла пропустить такую премьеру и рассказывает о том, почему знаменитый сценарист снял серьезное кино, политическая актуальность которого для украинцев не менее важна, чем для американцев.
Бурный от обилия леворадикальных политических протестов 1968 год символически зарифмовался с 2020 годом, в котором протесты Black Lives Matter приобрели отчетливый душок не самого вменяемого коммунистического фар(ш)са. Между тем, август 1968 года в Чикаго выдался горячим: пока на съезде Демократической партии решается, кого же выставлять на будущих президентских выборах против Ричарда Никсона, десятитысячный митинг разномастных активистов и им сочувствующих перерастает в беспорядки. В марте 1969 года начинается процесс над семью предполагаемыми зачинщиками бунта, среди которых особо выделяются т.н. йиппи леворадикальное абсурдистское движение-партия, главная идея которого заключалась в том, чтобы каждый мог сам написать свой собственный лозунг или проявить свой собственный протест Хоффман и Рубин, активисты-студенты Дэвид и Хейден, и ещё несколько колоритных персонажей, занятых борьбой за все хорошее против всего плохого.
Суд в Чикаго проходил весьма нескучно, и среди его стенограмм, к примеру, можно встретить такие диалоги:
— Назовите себя.
— Меня зовут Эбби. Я — сирота Америки…
— Где Вы живете?
— Я живу в Нации Вудстока.
— Объясните суду и присяжным, где это.
— Да. Это нация отчужденной молодежи. Мы носим свою нацию с собой повсюду как состояние сознания, как индейцы сиу носили свою нацию с собой… Это нация, посвятившая себя братству людей в противовес конкуренции, идее, что у людей найдется друг для друга нечто получше собственности и денег.
Аарон Соркин в своем втором полнометражном фильме, снятом в качестве режиссера, берётся в общем-то за самый беспроигрышный вариант в действительно сумасшедшем 2020 году, поскольку процесс над Чикагской семеркой спустя долгие годы ни то что не растерял всей своей актуальности, а даже оброс злободневность. Впрочем, «Суд на Чикагской семеркой» не выглядит нарочито сиюминутным манифестом, поддакивающим всей без исключения современной левой повестке (иными словами – это не поделка Спайка Ли Da 5 Bloods). Этот судебный процесс давно стал частью американского коллективного бессознательного, к которому массовая культура регулярно старается возвращаться, ища в тех событиях прошлого некие новые точки опоры для внятного осмысления настоящего.
Соркин, в свою очередь, остро ощущает болезненные нервы не таких уж сущностно разных эпох 60-х и дня сегодняшнего, ведь объединяет их язык протеста как таковой. Будь он излишне радикальным или наоборот объединяющим – протест он видит как основу здоровой демократии.
«Суд на Чикагской семеркой» без тени сомнения иллюстрирует фундаментальный конфликт между условными «нацией фастфуда» и «нацией Вудстока», т.е среднестатистическими американскими обывателями и «революционерами комнатной температуры», которых эти обыватели и вырастили. Впрочем, обе стороны узлового драматургического конфликта фильма находятся в плену собственных умозрительных идеологических иллюзий. Они развили в себе стокгольмский синдром по отношению к репрессивной государственной системе до неизлечимой стадии, оставив себе лишь два варианта. Первый – смириться, не борясь ни за что особо, хотя и не боясь этой системы. Второй вариант –бороться во имя здравого смысла и собственной политической карьеры, постепенно смиряясь с фактом о неизбежности врастания в эту систему. Внутриактивистские противоречия, которых с лихвой хватало в реальности, Соркин выдаёт порционно и даже скупо.
Оттого даже симпатизирующий всей великолепной семерке подсудимых Аарон Соркин не втискивает её в рамки идейной дихотомии, где есть лишь только чёрное и белое. Полутона, однако, подаются режиссёром столь ненавязчиво, что зритель запросто может упустить их из виду. Право на протест является таким же бесспорным, как и прочие права человека, вписанные в американскую Конституцию, и в сущности «Суд над Чикагской семеркой» многословно проговаривает самые настоящие трюизмы, которые, однако, до сих пор не всем так уж очевидны. Однако мастерство рассказчика вкупе с безукоризненным режиссерским ритмом превращает этот остроумный парад простых истин в цельную живую историю: фильм ни в единой сцене умудряется не провалиться в тяжеловесную дидактику или занудную обличительную тираду.
Картина Соркина это насквозь политическое кино, воскрешающее в памяти, в первую очередь, лучшие американские образцы шестидесятых и семидесятых, от киноработ Сидни Люмета до Мартина Ритта. Да и в целом «Суд над Чикагской семеркой» не избегает того, что именуется «большим стилем». Фактически, им пропитан каждый кадр и каждая мало-мальски стоящая мизансцена: академичная, сухая режиссура, крепко сбитый на основе реальных событий сценарий и какое-то по-настоящему запредельное актёрство метода, в первую очередь, проявленное Сашей Бароном Коэном, сыгравшем у Соркина едва ли не самую впечатляющую роль в своей крайне эклектичной карьере.
При этом мы смотрим ансамблевое кино: режиссер, взяв даже на второстепенные роли первоклассных актёров, не расходует вхолостую их актерский потенциал.
Аарон Соркин, конечно же, не может отказать себе в удовольствии уйти от практики просто созерцательной отстраненности. Поэтому он увлеченно рисует в своем фильме портреты разной степени убедительности всех этих осуждаемых анархистов, пацифистов и прочих малахольных идеалистов, которые в той или иной степени всегда были неотъемлемой частью фильмографии режиссёра. Взять для примера слишком уж приторного американского президента Эндрю Шепарда из ленты Роба Райнера или даже современных компьютерных гиков из финчеровской «Социальной сети», которых роднит с шестидесятническими леворадикальными активистами задорный фанатизм.
Впрочем, авторская увлеченность собственными дистиллированными типажами вовсе не означает отсутствие подсознательной аккуратности в изображении противоречивых исторических героев. Взять, к примеру, того же лидера «Чёрных Пантер» Бобби Сила. Из-за этой вездесущей политкорректности «Суд над Чикагской семеркой» кажется этакой остросюжетной вариацией на тему «Жизнь Замечательных Людей», даром что фильм грешит против тотального использования реконструктивного метода. Хотя моментами лента удивительно точно передаёт реальные стенограммы судебного процесса, фильм все же лишен исключительного восхваления американской судебной системы, скорее наоборот. На примере одного знакового судебного разбирательства режиссёр производит и собственную ревизию взгляда на американское правосудие, подвергая сомнению саму его суть, построенную на подлогах, манипуляциях и политических играх. То самое «впрочем, ничего нового», о котором нельзя замолкать – для всеобщего блага.
