Максим Сорокін Приторная жизнь: рецензия на «Лоро» Паоло Соррентино
Как режиссер "Великой красоты" и "Молодого Папы" развенчивает массовые культы народа через одного из самых ярких его представителей.
Байопик — жанр кино довольно специфичный. Экранизировать жизнь, личные драмы, победы и поражения известных людей сложно, ведь в основе фильма так или иначе лежит не сюжет, а сам герой. Сценарист пишет историю вокруг биографии, а режиссер сильно ограничен в ее интерпретации — зритель уже имеет представление о личности и даже успел дать оценку главным поступкам. Стоит начать хвалить или восхищаться — обвинят в продажности. Уход в критику же означает необъективность и непонимание времени/людей/эпохи. Иными словами — любой байопик представляет собой вечный компромисс и даже в этом случае наверняка не понравится довольно большой части его зрителей.
Тем не менее, киноистории о кумирах или врагах общества всегда привлекают внимание, по тем же причинам, которые и вызывают сложности. По сути, байопик — это тот же ремейк, лишь с той разницей, что оригинальный сценарий является самой жизнью. Здесь можно пошутить избитым шекспировским афоризмом про «весь мир — театр», но обойдемся без слишком очевидных аналогий.
Хотя не сочетать Италию и классический театр сложно и даже бесполезено. Поэтому Паоло Соррентино и выбирает максимально театральный подход в работе над фильмом «Loro», который позавчера вышел в украинском прокате под названием «Сильвио и другие» («Сільвіо та інші»). Локализация отчасти удачная, ведь «loro» переводится как «они» или «их». «Других» в фильме чрезвычайно много: он очень насыщен яркими персонажами, но которые так или иначе сходятся на личности Сильвио Берлускони — четырежды премьер-министра Италии, владельца главных ТВ-каналов страны, миллиардера и отчаянно не желающего признавать, что он не может жить вечно.
Ясно, почему компания Берлускони Medusa Films, до этого поддерживающая все проекты Соррентино, на этот раз не значилась в титрах. Сам режиссер признавался в интервью, что симпатизирует одиозному политику (за что его, кстати, не очень-то и любят на родине), но, ясное дело, снимать «джинсу» не собирался. В фильме практически не затрагивается политическая жизнь одного из наиболее противоречивых деятелей за всю историю Италии. Но это вовсе не значит, что «Loro» не изобличает. Еще и как изобличает, но в фирменной манере Соррентино, выведенной почти в абсолют.
Изначально четырехчасовой фильм из двух частей — к нашему счастью — попал в международный прокат в виде 156-минутного опуса, в котором, тем не менее, нет логичной развязки. Она здесь и не нужна. Композиционно «Лоро» делится на две части, Начало—несущаяся по каждой минуте динамичная история сутенера и провинциального светского карьериста Серджио (Риккардо Скамарчо, которого вы наверняка полюбите в этой роли), желающего пробиться во власть через знакомство с Берлускони. Для этого он не жалеет денег, красивых проституток и кокаина, чтобы устроить вечеринку прямо напротив виллы Берлускони. Затем сюжет будто одернули стоп-краном — он буквально застыл на месте, как и улыбка-маска Берлускони, и в нем мы медленно узнаем о его жизни, в которой, естественно, показано намного больше, чем быт политика и дельца.
Слуги и подчиненные Сильвио не зря называют его «Дотторе» — так называется комическая маска вид итальянского народного (площадного) театра, спектакли которого создавались методом импровизации, на основе сценария, содержащего краткую сюжетную схему представления, с участием актёров, одетых в маски комедии дель арте. Одетый в черное псевдо-доктор права с неизменной маской-улыбкой через все лицо — именно таким мы видим Берлускони. Тони Сервилло не впервой работать с Сорретино. Как и в «Великой красоте», его герой приковывает к себе внимание. Непроницаемую маску не пробить ничем: ни скандалами, ни драматичным конфликтом с женой Вероникой Ларио, ни даже осознанием собственной старости на фоне вечной «сладкой жизни» на каждом шагу. Здесь Соррентино все же немного польстил политику: дотторе чувствует себя молодым в духе и сердце, что помогает ему обставлять оппонентов, шутить про Путина, пояснять за пост-правду и запрыгивать в последний вагон уходящего поезда власти. Его знания и таланты — в отличие от знаний Дотторе из комедий дель-арте — оказываются не бесполезны. Но назвать его победителем никак нельзя.
Настоящая идея фильма раскрывается упомянутым выше «главным калибром» Соррентино — на пару с Лукой Бигацци они создают настоящий визуальный шедевр. Все фильмы их дуэта красивы, но «Лоро» можно смело записывать в апофеоз их влюбленности в каждую частичку родной Италии. Пейзажи, архитектура и помешательство на телесной красоте — всего этого здесь настолько много, что порой кажется, что мы смотрим очень длинный рекламный ролик очень дорогого (наверняка итальянского) бренда. Своей картинкой лента растворяет в себе зрителя. Нас не смущает, что повествование может прерываться на статичные кадры, а оргия с танцами у бассейна, которую показывают немногим короче, чем танцевальный номер из «Экстаза» Гаспара Ноэ, выглядит не мерзко, а изящно и стильно. Коротко о том, почему «главному провокатору» очень далеко до Соррентино в плане визуального повествования.
Через все это режиссер доносит, насколько сильно форма власти стала важнее содержания. Что шоу-бизнес и политика сплелись настолько сильно, что по такому алгоритму в его худшем понимании живет каждый итальянец. Осознание всей иллюзорности, трагичности и тупиковости этого — вот настоящая цель «Лоро». Второе значение в названии — «l’oro», т.е. золото, за фальшивым блеском которого почти ничего не осталось.
Для развенчания культа гламура и праздности Соррентино и требуется настолько яркий персонаж и выкрученная на максимум кричащая эстетика. Сильвио — и есть все проблемы Италии, современный вариант афоризма «государство — это я», но лишь в терапевтической форме. И это помогает.
«Лоро» повторяет опыт и задачу другого невероятно красивого и трагичного фильма - «Сладкой жизни» Феллини. Подтверждением этому является финальная сцена с поднимаемым на кране Иисусом — почти с такой же сцены начиналась La Dolce Vita. Возможно, Соррентино удалось это не так хорошо, как великому Феллини. Но факт того, что итальянцам фильм не понравился, лишь говорит о том, что посыл сработал правильно. Что до Берлускони — тот признал, что фильм не смотрел, но вниманием режиссера польщен. Ведь неважно, что о тебе говорят, если до сих пор говорят, правда?
