Артур Сумароков Модный приговор: как «Дом Гуччи» Ридли Скотта вновь рассказал о цене власти
На прошлой неделе в украинский прокат вышел «Дом Гуччи» – новый фильм активного в этом году Ридли Скотта, в котором он с помощью целого отряда характерных актеров рассказал о трагедии одного из известнейших модных домов мира. Редакция Flashforward Magazine посмотрела фильм и рассказывает, почему, несмотря на проблемы, его можно признать победой.
Патриция Реджани – наглядная иллюстрация ко всем известному баяну «из грязи в князи». Бойкая и не в меру безграмотная девица из небольшого итальянского городка Виньола сумела удачно выскочить замуж за наследника модной империи Gucci Маурицио и приобрести существенное влияние в мире моды и светского общества в 80-е годы прошлого века.
К началу девяностых брак Патриции Реджани и Маурицио Гуччи ощутимо трещал по швам, прежнее влияние в высшем свете приуменьшилось на фоне более ярких и умных товарок, и дама на грани нервного срыва решила разрубить свой личный «гордиев узел» максимально жёстко, заказав убийство своего уже бывшего мужа.
К тому времени и саму модную империю Gucci сильно лихорадило, причем настолько, что сейчас никто из знаменитой семьи не имеет никакого отношения к формированию политики компании на рынке. В конце концов, сейчас бренд Gucci ассоциируется, в первую очередь, с Томом Фордом.
Казалось бы, порочная семья – слишком уж простая мишень. Однако что-то давно не было видно хорошей сатиры на модную индустрию. «Холстон» с Юэном МакГрегором от Райана Мерфи не подходит за счет своей унылой предсказуемости, а откровенно весь сатирический потенциал первого сезона «Эмили в Париже» с Лили Коллинз был утоплен в болоте почти расистских стереотипов и неуместного высокомерия.
«Дом Гуччи» – дело совершенно другое. По степени своей критической яростности и зашкаливающему китчу за гранью хорошего вкуса лента Ридли Скотта заставляет вспомнить не глянцевый шик «Дьявол носит Prada», а бодрую многослойность «Готового платья» Роберта Олтмена. Впрочем, Олтмен фокусировался на всём, что является частью модной индустрии: от журналистов на показах до самих модельеров, у которых в равной степени присутствует самодурство и хоть какой-то портняжный талант. Ридли Скотту важнее конкретная история семьи, которая сама себя сожрала. В моральной гибели клана Гуччи была виновата сама семья, а не появившаяся из ниоткуда дворняжка Патриция с повадками бешеной бойцовской псины и подходом к жизни, в котором в равной степени были смешаны искренняя меркантильность и искренняя же любовь.
Но пока великолепный актерский состав прекрасно отыгрывает персонажей, реальный китч которых не переплюнет ни один сценарист, старине Ридли по долгу возраста нужно начать говорить прописными истинами. Первая – о том, что высшее общество, где бы они ни было, практически всегда состояло из людей с крайне сомнительными личными качествами и упраздненным пониманием жизненных принципов. Прагматизм и отсутствие брезгливости могут открыть массу возможностей, особенно для тех, кто не родился с кучей привилегий, но жаждет их получить любой ценой. Тем характернее другая банальность, о которой напоминает режиссёр: деньги и социальный статус на самом деле легко потерять. Пережевывание прописных истин существенно замедляет повествование, отчего «Дом Гуччи» вызвал у многих комментарии о «бесполезной тягомотине». Осуждать такое мнение не будем, просто напомним, что сложно найти более бесполезного и затянутого явление, чем показ новой коллекции от дорогого бренда.
Возможно, поэтому Ридли Скотту так важно снова проговорить все эти трюизмы – и, надо отдать должное, мэтр не впадает в излишнее морализаторство или лицемерную левую риторику. Основная интонация, для «Дома Гуччи» – плохо скрываемая ирония, часто переходящая в высокооктановый сарказм, с пристальным всматриванием в бездну под названием «семья».
*здесь должен быть мем про Доминика Торретто и «Форсаж», но в процессе его создания у нас завис фотошоп*
Режиссёр принципиально не испытывает эмпатии ни к одному из главных героев своей ленты, раздувая до карикатуры взаимоотношения внутри семейства Гуччи уже на стадии первого появления там Патриции Реджани. Кэмповый стиль повествования фильма, где есть и броские эротические сцены в духе восьмидесятых, и дикая сюжетная сумбурность мыльных опер, и максимально театрализованная актерская игра, тем не менее вступает в противоречие с его визуальной сдержанностью. В фильме приглушены тона, основные цветовые акценты – белый и красный. Это кино про изнанку глянца без, собственно, глянца. Изымая из пространства ленты вычурность модной индустрии, Ридли Скотт вычленяет первичное: человеческие отношения, бизнес, этику и её отсутствие. Может показаться, что Ридли Скотт любуется распадом семейства Гуччи, но нет. «Дом Гуччи» – это, скорее, панихида по старым порядкам.
С таким материалом, дурно пахнущим кричащей эстетикой таблоидов, Ридли Скотт работает размашисто и с меньшей долей трагизма недавней «Последней дуэли». Постановщик с видимым фетишистским удовольствием помещает на авансцену весь выводок Гуччи, но ни разу не упуская из виду Патрицию Реджани, которая даже к финалу фильма не выглядит исключительной расчетливой стервой, а остается в первую очередь женщиной, не готовой терять все, что ей казалось заслуженным кровью и потом: муж, статус, деньги.
Скотт создаёт многофигурное повествование, регулярно сосредотачиваясь на всей семье, а не только на застенчивом Маурицио и взвинченной Патриции, ролью которой буквально живёт в кадре Леди Гага. Не жалеют красок и оттенков и для Паоло Гуччи, который мнит себя великим дизайнером и будущей сенсацией модной индустри – хотя сразу понятно, что он из той породы людей, на которых природа отдохнула с особым усердием. Под раздачу режиссёра попадает и Родольфо Гуччи, не желающий видеть меняющийся вокруг него мир, который в итоге готова обрушить на семью Патриция.
Когда семья и бизнес становятся единым целым, неизбежно прорастает мафиозное мышление, а с ним и запускается тот самый механизм самоуничтожения. Ридли Скотту не впервой рассматривать бизнес как дегуманизирующий властный конструкт. Однако «Дом Гуччи» куда безжалостнее «Всех денег мира» и прозрачнее по смыслу, чем «Советника». Перед нами не притча, а предельно откровенный взгляд на индустрию, где красота и вкус могут самым пошлейшим образом рифмоваться с кровью и полным моральным банкротством.
