Артур Сумароков Личное, наличное и безличное: рецензия на «ДАУ. Наташа»
Эта и последующие рецензии на части проекта «ДАУ» выходят без оценок из-за спорного этического содержания фильмов. Flashforward Magazine обсуждает исключительно кинематографический аспект проекта Ильи Хржановского (насколько это возможно), не давая оценки условиям его производства.
Любой разговор о многострадальном международном эгоманском проекте «DAU» режиссера Ильи Хржановского на постсоветском пространстве заканчивается в общем-то предсказуемо – тотальной истерикой как его прогрессивных противников, так и не менее подкованных сторонников, которых уже клеймят не иначе как «секта».
Любая истина заканчивается на фанатизме, да и вообще истина чего-либо сейчас выглядит очень и очень спорной, ведь постсоветский социум до самых окраин травмирован пресловутой постправдой по самое не балуйся. Современная Россия так и не испытала декоммунизацию, современная Украина прошла путь декоммунизации разве что на треть, а «DAU»... В случае с «ДАУ» как этаким запоздалым комментарием к прошлому и настоящему в дискуссию включаются разного рода сугубо советские паттерны, которые, казалось бы, давно должны не восприниматься адекватно в приличном обществе: запретить, уничтожить, посадить!
Демонизация режиссера невольно укладывается в прокрустово ложе процесса мифологизации самого проекта, который долгое время был трансгрессивным интерактивным аттракционом для избранных сперва на территории Института в Харькове, потом в театре Шатле в Париже. И только сейчас «ДАУ» наконец лишился своего флера сакральности и элитарности, заодно и утратив пока что большую часть своей репрезентационной мощи.
«ДАУ Наташа» со времени своей премьеры на Берлинском кинофестивале была одновременно объявлена кинематографически задокументированным преступлением против человечности и личности (утрированно, но где-то это так и есть) и преступлением против хорошего вкуса (хотя китч и его производные могут существовать в разных интенциях). Камень – оружие не только пролетариата, но и кинокритики, а «ДАУ Наташа» слишком уж удобный случай для забивания камнями всех без исключения, кто хоть как-то имел отношение к фильму. Провокация, впрочем, тоже метод, с которым можно согласиться или нет, принимая правила игры со зрителем и героями от Хржановского и Эртель.
Между тем, забывается то, что каждый из участников проекта мог на любом этапе реализации покинуть его навсегда – свобода воли против свободы самовыражения, свобода одного против несвободы других. Этика против эстетики. Насилие против комфорта. Конъюнктура против контркультуры – и так далее по списку. Здесь уместно вспомнить слова Бориса Юхананова, теоретика «новой процессуальности», реализованной в DAU едва ли не полностью:
Искусство в принципе возникает тогда, когда оно выходит за пределы устойчивых норм. Если это можно назвать насилием и дискомфортом, то в этом смысле без насилия и дискомфорта искусства в принципе не существует. Сам по себе индивидуальный месседж, язык или импульс есть уже насилие и дискомфорт по отношению к другим. И даже по отношению к самому себе художник должен совершить насилие, хотя, когда мы говорим об искусстве, «долженствование» всегда в кавычках.
Насколько это мнение актуально для нынешней эпохи «нового пуританства» и всеобщей чувствительности к контенту в интернете – вопрос открытый. Хржановский ее принимает, многие вовлеченные в сферу культуры СНГ – напрочь отрицают, продолжая считать того же Пазолини эталонным режиссером ХХ века.
В «ДАУ Наташа» действительно много лишнего, или просто однообразного и рефреном повторяющегося чуть ли не до отупения. Это однообразие действий, мыслей, слов действующих лиц не столько погружает в бытовую хтонь, сколь через некоторое время начинает раздражать своей очевидной затянутостью, не старающейся быть даже абсурдной.
Однако бессмысленность не равно абсурд, как и осмысленность – не синоним полноценной жизни. «ДАУ Наташа» – отрывок чужой бессмысленной жизни, и это вегетативное существование не имеет никакого временного измерения. Оно всегда и всюду было одинаковым. Не актёры, но перформеры наощупь ищут интонации для внятных выражений, и в конце концов, занимаются как тотальным самоисследованием, так и самобичеванием, не найдя той самой правильной, не перверсивной, лексики для разъяснения собственной жизни.
Новаторства в таком методе Хржановского, к сожалению, нет, и из дислексивной плоти картины то там, то сям торчат жадно обглоданные кости театральных опытов Яна Фабра, Ромео Кастелуччи и Rimini Protokoll, венских акционистов, Сокурова с Германом, не говоря уже о том же вышеупомянутом Борисе Юхананове. «ДАУ Наташа» – игра в наив с выкрученной адекватностью, но и хваленой трансгрессии тут лишь на каплю слюны, спермы да крови. Игра не стоит свеч, а отношения между профессиональным мучителем и профессиональной жертвой можно считать прагматичной вариацией «новой искренности» от Ильи Хржановского.
Само собой, чрезвычайно физиологический и антропологический очерк (хотя скорее хаотические заметки на полях разума) добровольных похождений буфетчицы Наташи по постелям и пыточным выглядит не вполне самостоятельным куском чего-то большего, и, допустим, входить в хтоническую вселенную «ДАУ» с этого фильма – не лучшая идея. Ожидания могут не оправдаться. Вся физиологичность фильма исчерпывается на том что «вот вам склоки, вот вам пьянки, вот вам секс, а вот и насилие для равновесия». Позиция сверху, снизу, позиция сбоку не предусмотрена.
Реальность или всё-таки фиктивность распиаренной сцены допроса с бутылкой в вагине (самой ударной с точки зрения воздействия на зрителя) стала поводом для воскрешения из глубин памяти понятия этики. Но вот в чем проблема – этика в сфере современного искусства, к которому принадлежит весь массив проекта Хржановского, хочется нам того или нет, , но находится в состоянии перманентного дрейфа И часто этот дрейф заносит в сторону тотального отказа от любых этических норм. В контексте же масштаба проекта Хржановского и его разросшихся иммерсивных задач можно говорить лишь об этике DAU. В ней существуютусловия внутреннего договора между перформерами и авторами на определённый уровень межличностного взаимодействия для получения некоего весомого опыта на изначально приспособленной для этих опытов территории.
Будет в итоге немного неловко, несколько странно, чуть страшно, но в основном до ужаса смешно, особенно если с действующими лицами этого вроде как «фильма» не возникает совершенно никакого внутреннего резонанса, а диссонанса так и подавно. Собственно, «ДАУ Наташа» – это такой себе советский телеспектакль, сошедший с ума, вполне в духе Владимира Сорокина, который от проекта давно открестился, последовав примеру Гора Видала, в свое время немного ошалевшего от «Калигулы» Брасса и Гуччионе. Душная камерность действия «ДАУ Наташа» резонирует с душной пустотой самих героев, которые под воздействием паров алкоголя и спутанной реальности теряются в идентификации самих себя.
Забывается, меж тем, что у фильма есть также со-режиссерка Екатерина Эртель, и это большей частью её фильм, а не Ильи Хржановского. И забывается что «ДАУ Наташа» разве что выигрывает по части операторской работы Юргена Юргеса, но в целом весьма расплывчатый сюжет легко укладывается в типичную маету вокруг любовного треугольника. Да здесь даже мораль прилагается!
Сюжет этот лишен главного – краткости и лаконичности. Монтажные ножницы начинают работать ближе к финалу, который оказывается неуютно скомканным, вопреки своей изящной закольцованности. Увлекшись стихией бесконтрольной импровизации, авторы «ДАУ. Наташи» сосредоточились, в первую очередь, на холодной безучастной фиксации, на отменном кинематографическом вуайеризме.Но укротить беспорядочную сущность этой стихии им удалось лишь отчасти, да и не особо хотелось, судя по всему. В ад из чистилища, туда и обратно – для Наташи любой круг замкнутый. Пролетарский дзен не стокгольмского синдрома, а тотальной ангедонии.
