Летопись разрухи: рецензия на фильм «Донбасс» Сергея Лозницы

Летопись разрухи
8/10

«Донбасс» - главный украинский фильм года, у которого хватает силы быть жестоким и неудобным для всех, кто содрал с себя личину цивилизации. И всеми силами поддерживать тех, кто остался человеком.


Сергей Лозница кардинально не похож на остальных украинских режиссеров во многих аспектах. Но главное отличие - он беспощаден. Правда и достоинство в его глазах не держит знамен, не выкрикивает лозунги, не ставит и не рушит памятники. Правда и достоинство не страдают от переизбытка национальных стереотипов и не терпят компромиссов с собой. Они существуют как данность - порой наперекор объективной реальности и тому, что эта реальность выдает за понятие «здравый смысл».

Это Лознице прекрасно удается показать как в документальных, так в игровых фильмах. Работая над последними, он с завидной точностью улавливает атмосферу истерии, пограничных состояний человека, в которых этот самый человек теряет синхронизацию с базовыми свободами и достоинством - тем, что и отделяет современную личность от того, кого Филипп Дик называл «каннибалами в лабораторном халате». Лозница беспощаден вовсе не к личностям или странам, а к идеям, способным сотворить информационный и моральный вирус в умах людей. Ведь после этого этот вирус форматирует реальность в зону боевых действий.

«Кроткая» - яркий пример того, как верховенство права для конкретного «маленького человека» подменяется идеей чина и порядка. Весь доступный мир превращается в огромную тюрьму, которой не нужны стены - их возвели люди, став для нее безликими кирпичами. «Донбасс» рассказывает похожую историю - о системе, где системы нет вовсе, а есть поглощающая любую адекватность энтропия хаоса.

Основа любого хаоса - устранение порядка через сомнение, отрицание и грубый антагонизм. Режиссер придает понятию «серая зона» не политический (как мы его понимаем сейчас в силу своего положения), а метафизический смысл. Территории т.н. «ДНР и «ЛНР» находятся в этой «серой зоне» - за цивилизационной гранью, в которой понятие «человек» теряет свой изначальный смысл. Теперь Человек - звучит не гордо, а униженно. Причем перманентно.

Лозница создает летопись террористических республик из отдельных историй (его первый игровой фильм «Счастье мое» также  снят в таком стиле, но насколько же они разные!), в которой  жестоко препарирует окружающую действительность - неспешно, с идеально выверенной драматургией и структурой каждого эпизода. Они не связаны единым сюжетом, но не смотрятся оторванными друг от друга, ведь скованы одной ржавой цепью этого пространства, которое периодически называют подзабытым словом «Новороссия».

Фильм рассказывает невозможные истории о выдуманных людях со смешными именами - так нам кажется на первый взгляд - но если всмотреться (а всматриваться просто необходимо) то становится неуютно и мерзко от степени их реальности. Это впечатление усиливает псевдодокументуальный характер, создающий впечатление жуткой театральной постановки. Эдакий аналог поэзии вагантов, написанный под тяжелыми наркотиками. Возможно, именно из-за такого эскапизма европейскому фестивальному зрителю, имеющему вагантов в далеких предшественниках, были настолько понятны идеи и глубинные месседжи. Там, где украинский зритель по определению не сможет быть объективным - как ни старайся, открытая рана будет болеть - европейская публика заглянула через это небольшое окно в нечто страшное. В место, где пост-правда стала главной идеей, закон уступил место откровенному разбою, а уверенность в собственных правах и свободах - какое-то давно забытое чувство, на смену которому пришло мучительное ожидание худшего. Ужасного конца, который все не наступает, а вместо него на людей давит бесконечный ужас. Постоянный страх чего-то плохого толкает людей забыть, кто они есть, коверкает их, создавая или жертв, или угнетателей. «Боевых командирш», выталкивающих мужчин из автобуса и раздевающих до пояса на снегу. Коллаборантов, готовых выполнить и перевыполнить план по отжиму чужой собственности.

В отличие от «Кроткой», где зло представлено максимально твердой идолоподобной структурой, «Донбасс» Лозницы методично  унижает любого угнетателя. Имя боевика, свадьбу которого показывают в одном из эпизодов, перекочевало из Гоголевской пьесы «Женитьба». Иван Павлович Яичница и Анжела Тихоновна Купердягина - выговорить сложно, представить страшно. Но страшнее то, что у эпизода есть реальный прототип. Окончательно превращая в фарс любое действие, режиссер использует в актерском составе фаворитов Киры Муратовой - Георгия Делиева и Наталью Бузько из труппы «Маски-Шоу». Наблюдая за ними в циничных и порой жестких ролях, вновь убеждаешься в идее уличного театра эпохи Возрождения - где через комедию рассказывали о серьезных вещах и воспитывали в зрителях человека мыслящего, готового мыслить критически и менять окружающую действительность к лучшему.

Именно таким и предстает перед зрителями «Донбасс» - глубоко антивоенным, антинасильственным и беспощадно разрушающим конструкции, угнетающие человеческое достоинство. У него нет ярко выраженной политической позиции - хотя первой сцены и заставки хватает, чтобы понять на чьей стороне автор. Фильм правильно расставляет нужные акценты, чтобы их понял даже ленивый. К сожалению, это выходит не всегда - некоторые истории, несмотря на несбивающийся ритм, выдаются уж слишком документальными, отчего размывают общее впечатление и могут лишить понимания о происходящем. Для такого фильма это может быть опасно, и, к счастью, почти незаметно.

Вооружаясь полярностью акцентов «гибридной войны», «Донбасс» устраивает зрителю контрастный душ из фарса, который с агрессивной резкостью сменяется звериной жестокостью и закулисьем конвейерной лжи для телеэкранов - им будут верить люди где-то далеко на Востоке. Но Лозница учит нас вырабатывать иммунитет к этому вирусу и, как настоящий летописец, рассказывает историю так, как и стоит делать, чтобы через 10-15 лет его фильм не стал очередной агиткой, а был летописью происходящего. Это правда, сказанная через ложь.  И это не проблема. Проблема - это когда ложь подается под видом правды.